Глава 15. Красный Нарком
Красный Нарком… Кто же не слышал его имени! Герой Революции и всех прошедших войн, про которого слагали и пели песни, ближайший соратник Отца Народов, отправленный после его ухода на заслуженный отдых и покой. Именно от него и получил личную благодарность и именные часы Отец Доктора за «проявленную отвагу и мужество в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками…». Так и было написано в самой дорогой семейной реликвии, которую Мать хранила долгие годы. И именно у него она решила искать справедливости, когда ее сына не взяли в суворовское училище только потому, что «он – не блатной». Так она объясняла причину отказа рыдающему Доктору, который вот уже месяц не мог справиться с самой большой в его жизни обидой и разочарованием.
Мать Доктора всегда была женщиной тихой и неприметной, боявшейся любого начальства – от участкового милиционера до директора фабрики, где она работала. Ибо все они, с ее точки зрения, были источником потенциальных неприятностей. И самым правильным в жизни она считала держаться от любой власти подальше. Она хорошо помнила рассказы Бабушки, как всю ее семью эта самая власть лишила имущества и крова, да и сама не забыла тяжелого военного времени, когда весь народ голодал, а эта самая власть жила припеваючи. Всю жизнь сталкиваясь с несправедливостью и обидами, она их терпела и не протестовала, признавая за этой самой властью право на любой произвол. При этом она наивно полагала, что несправедливая и плохая власть – это та, что на местах.
А вот в Москве! Именно там, в столице, и находится самая правильная власть и самое «справедливое начальство», у которого и следует искать защиты.
«И обратиться нужно прямо к Красному Наркому, – думала она, – ведь это он по справедливости за подвиги наградил Отца, может еще и вспомнит его!»
Рассуждая так, она написала письмо в Москву, ни капли не сомневаясь, что оно дойдет до адресата. Писала вначале Красному Наркому о военных подвигах Отца и заслуженных им наградах (в том числе и наркомовской благодарности), а затем как-то незаметно для себя перешла к рассказу о своей жизни. И нисколько не стесняясь в выражениях, назвала самодурами всю местную власть и начальство: от завода, где погиб Отец, до фабрики, где работает сама, дописав в конце, как несправедливо обошлись с ее сыном, мечтавшим о суворовском училище, только потому, что он «не блатной». Закончила свое письмо просьбой помочь ей устроить судьбу сына, которого ей так тяжело растить и воспитывать одной. Кроме письма, вложила в конверт учебный табель сына-отличника и тот самый документ с наркомовской благодарностью, который столько лет был самой ценной семейной реликвией. Не зная точного адреса, подписала конверт так же, как Доктор военкому: «Москва. Кремль. Красному Наркому». Да и что удивляться? Ведь большинство людей в то время наивно представляли себе, что известные всей стране герои, как и все государственное руководство, обитают именно в Кремле. Перед тем, как отослать, показала письмо соседке.
– Ой, посадят тебя! Некому сына будет растить! – запричитала та, вспоминая тридцать седьмой год. – Да и вряд ли попадет твоя жалоба по адресу…
Но соседка ошиблась: письмо передали лично Красному Наркому. Может быть, и дошло оно до адресата именно потому, что был он уже давно не у дел, на заслуженной пенсии. Но будучи не просто пенсионером, а героем, вошедшим в историю страны, он сохранил все связи и в ЦК партии, и в правительстве, да и в Министерстве обороны. А поскольку дел у него было не так уж и много, то он решил, во-первых, ответить на письмо лично, а во-вторых, помочь маленькому Доктору поступить в суворовское училище…
И вот через месяц Мать получила в ответ личное письмо от Красного Наркома. Оно, правда, было напечатано на машинке, но подпись была его, наркомовская. В письме говорилось, что он, конечно, помнит (пусть бедная женщина утешится!) награжденного им за военные заслуги бойца и пересылает ей обратно ту самую семейную реликвию – выписку из приказа о награждении. Ну а что касается ее сына, то он, конечно, обязательно поможет сыну героя – такому замечательному мальчишке – поступить в суворовское училище. К ответу на письмо Матери была приложена копия личного обращения Красного Наркома в управление Министерства обороны с просьбой «разобраться и решить вопрос по существу дела». Это письмо долго хранилось в семейном архиве, но со временем куда-то пропало бесследно… А еще недели через две пришло официальное письмо из военкомата с просьбой (!) как можно скорее явиться с документами для «исправления допущенной ошибки»…
В этот раз Мать смогла отпроситься с работы и сама поехала с Доктором в военкомат. Там их уже поджидала военно-врачебная комиссия в полном составе. Только вот того противного лысого ЛОРа, записавшего Доктора в непригодный для учебы контингент, в комиссии уже не было. А вместо него симпатичная улыбающаяся женщина в белом халате в присутствии всей комиссии осмотрела Доктора, сказав:
– Это абсолютно здоровый ребенок! А то заключение – просто какая-то ошибка.
После этого их принял сам военком, который, достав из ящика стола распоряжение, где было сказано «…немедленно откомандировать в суворовское училище и зачислить на учебу без вступительных экзаменов кандидатом в воспитанники…», долго извинялся и поздравлял Доктора. А в заключение добавил, что того «нерадивого» (так и сказал!) врача обязательно накажут за невнимательность, пожелал счастливого пути и успешной учебы. Вот так маленькая неприятность с «воспаленным горлом» благодаря Красному Наркому обернулась большой удачей…
Закончилась длинная дорога с ее перекрестками, светофорами, попутными и встречными автомобилями, а с нею закончились и воспоминания. Доктор, подруливая к своему дому, думал о том, что в ближайшее время он будет уже в клинике и снова встретит Медсестру. Его только смущало то, что несмотря на их отношения, он, по существу, ничего о ней не знал. А короткие ночные встречи на «служебной территории» не позволяли им поговорить друг с другом и подумать, может быть, не только о настоящем, но и о будущем. Сложным было и то, что встречаться приходилось тайно: Доктор был женат. И хотя его очередной (второй по счету) брак фактически распался, но официально он не был расторгнут. Поэтому и не стоило давать повода недоброжелателям обсуждать его «моральный облик», как это практиковалось в кафедральных коллективах института. Оставалось дождаться следующей рабочей недели. Впереди были выходные…
После выходных, с утра в понедельник, Доктор одним из первых появился в больничном конференц-зале. Это было странно, но почему-то он соскучился по больнице и своему «отделению для умирающих». И хотя к большинству сотрудников клиники он относился, в общем, безразлично (исключением была лишь Медсестра), все равно в душе Доктор был рад вновь увидеть знакомые лица.
«Уже привык, наверное, к месту», – так подумал он и приготовился к расспросам о своих приключениях в Кремлевском управлении. Но оказалось, что соскучился только он один. А остальные вели себя так, как будто и не заметили его отсутствия. И только двое ординаторов из его же отделения без особого интереса (а, может, просто из вежливости?) спросили, как там работалось Доктору.
– Ничего, – ответил тот, и на этом разговор закончился.
Кафедральные же – Куратор, Шеф, Завуч и прочие, увидев в конференц-зале Доктора, отсутствовавшего почти два месяца, вообще никак не отреагировали на его появление.
«Я, наверное, для них – пустое место, – уныло размышлял Доктор, – хоть бы скорее эта ординатура закончилась. А там посмотрим, как все сложится».
И нисколько не задерживаясь в зале после окончания конференции, он поспешил в свои палаты на обход. По пути решил пройти через отделение, где работала Медсестра, в надежде увидеть ее и поговорить с ней. После долгих размышлений в прошедшие выходные он решил пригласить ее к себе домой, тем более что его жена уехала жить к своей матери и, по-видимому, навсегда. По крайней мере, так считал Доктор, разочаровавшись в очередном своем браке. Но он об этом нисколько не жалел.
«Жениться нужно до тех пор, пока не станет хорошо!» – Эта немудреная мысль, пришедшая ему в голову после первого развода, помогла спокойно относиться и к будущему – второму. И хорошо, что на Новый Год, который ему пришлось бы встречать одному, он встретил Медсестру. Так рассуждал Доктор, поднимаясь в отделение, где она работала. Однако там ее не оказалось. А через несколько дней он узнал, что она уволилась сразу же после того, как его «сослали» в Кремлевскую поликлинику. И никто не знал причины, по которой это произошло…
